монахе и пакете с монетами в ведре.
– Нашли что-нибудь интересное на квартире у рабочих? – Гуров ушел от ответа, ему не хотелось обсуждать даже с близким другом щемящее душу ощущение неудовлетворенности от закрытия расследования в музее: коллекция на месте, галочка поставлена, а кто украл – неизвестно.
Но поговорить им Орлов не дал, он появился в дверях уже не в таком плохом расположении духа, как только что был в кабинете.
– Поздравляю, ребята. Еще одно дело раскрыто. Конечно, коллекция нашлась случайно, но рабочих арестовали, систематические хищения в музее остановили, – генерал облегченно вздохнул. – Можно передохнуть сегодня, а завтра работаем в обычном режиме.
– Можно по домам? – обрадовался Стас.
Но Орлов покосился на гору бумаг на его столе:
– Как сдадите следователю протоколы, так на сегодня можете быть свободны.
После напряженных суток Лев решил устроить сюрприз жене, которая вот уже несколько лет служила в театре: заехал в цветочный магазин и через служебный вход заявился к ней в гримерку, где Мария готовилась перед туалетным столиком к вечернему спектаклю; пожилая гримерша колдовала над ее лицом, стараясь состарить для роли на пару десятков лет. Лев осторожно чмокнул жену в подставленную щеку, вручил цветы и с удивлением втянул воздух.
– Что это за запах? – спросил он у жены.
– Лев, это грим, после спектакля все смоется и запах тоже выветрится, – успокоила его жена.
– Запах специфический, – в беседу вклинилась гримерша. – Грим делают на основе воска, я этот запах ни с чем не перепутаю, сразу ассоциация с театром.
Гуров взял коробочку с красками и еще раз принюхался:
– Грим можно купить в магазинах?
– Конечно, – тотчас же отреагировала словоохотливая гримерша. – Я вам скажу пару адресов, там что угодно можно купить. И гримировальные краски, и пластические накладки, постижеры.
– Постижеры? – переспросил Гуров.
– Накладки из волос, разные усы, бакенбарды, парики, – пояснила женщина, пока ее кисточка ловко превращала Марию в пожилую женщину.
– Тебе для работы нужно, Лев? Хочешь, в театре тебе что-нибудь подберем? – предложила Мария.
– Да, адреса давайте, – согласился Гуров с предложением гримерши и погладил жену по руке. – Спасибо, дорогая, пока нет необходимости, если, конечно, ты не хочешь, чтобы я превратился на один вечер в юнца.
– В негра, пожалуйста, – фыркнула Мария.
Их дружный смех над шуткой разлетелся отголосками по театральным коридорам.
Глава 5
Утро в отделе только начиналось, Крячко еще не пришел на работу, и Лев в уединении снова принялся обдумывать дело о похищении коллекции монет. Он написал в ряд имена сотрудников музея и рабочих, так чтобы можно было ставить галочку или прочерк по каждому факту: «Как украли коллекцию?» Рабочие это были или кто-то другой, будет понятно потом, но сделали это очень искусно, напугав до полусмерти реставратора Завьялова.
Первый момент: если кража была тщательно спланирована, то вор знал, что в музее не работает сигнализация и видеонаблюдение, а также был в курсе, что в эту ночь будет смена Завьялова, который всю ночь планирует работать над монетами. Об этом знали все сотрудники музея, да и рабочие наверняка легко могли подслушать такую информацию.
Второй – это стук в окно. Вор явно рассчитал, что Завьялов отвлечется и отойдет от стола, а зная о его пагубной привычке, мог рассчитывать на приступ паники. Он говорил о громком стуке, но я лично проверил окно: там стоят двойные рамы и с улицы при закрытых форточках и рамах звуки слышны очень плохо.
Отпечатков пальцев на раме или стекле не найдено, следов обуви на земле возле окна нет, а при продолжительных громких стуках стекло хоть немного было бы повреждено – дало бы микротрещину или хотя бы отслоилась грязь.
Необходимо внимательно прочитать заключение эксперта, что осматривал окно, а еще лучше самому осмотреть его в музее. Если следов от ударов нет, то звук могли записать заранее и включали с телефона или через колонки для усиления эффекта.
«Знали ли рабочие о любви реставратора к алкоголю?»
Записи с вопросительными знаками множились на странице блокнота. Неожиданно у Гурова зазвенел телефон. В трубке раздался дрожащий знакомый голос Костякова:
– Доброе утро, Лев Иванович! Это Костяков, директор музея.
– Слушаю внимательно.
– У меня тут дежавю, срочно нужна ваша помощь. Ох, – застонал в трубку пожилой мужчина. – Я боюсь даже сообщать о происшествии начальнику департамента или министру. У меня сейчас сидит представитель из посольства, который приехал за коллекцией монет.
– Подождите, но монеты забрали вчера. Я отлично помню, что приезжал сотрудник посольства.
– Я сам ничего не понимаю, – Костяков заговорил испуганным шепотом. – Но что же мне делать? Сейчас приехал человек, который привез нотариальную доверенность, предъявил заграничный паспорт, оригинал от страховой компании, еще кучу документов. У него специальный бронированный кейс, сопровождают его двое охранников. Я не знаю, что делать, понимаете, просто обескуражен. Звонить в посольство?
– Да, – отрезал Гуров. – Звоните, пока я еду к вам.
«Неужели директор в своей вчерашней эйфории не спросил у якобы сотрудника посольства документов? – размышлял Гуров. – Как можно вручить такой ценный объект неизвестно кому? Ладно, попробую разобраться на месте». Он садился в машину, когда зазвонил телефон; из динамика звучал голос генерала Орлова:
– Это что, Лев? Какая украденная коллекция, все же нашлось! Что происходит, ты вчера лично передал монеты в музей! Документы, где документы о передаче экспонатов?!
– Так точно, товарищ генерал, – отрапортовал полковник. – Все вчера четко передал по документам, они у следователя. Что произошло, я пока сам не понимаю. Еду в музей, через полчаса будет точная информация. При мне вчера за коллекцией приезжал сотрудник посольства, а сейчас директор утверждает, что опять прислали из посольства человека за монетами.
– Да этот Костяков, наверное, сам с реставратором пьет на пару! Что за бред он несет! – в сердцах выпалил Орлов. – Мне телефон министр культуры, министр иностранных дел и министр безопасности обрывают, и это при том, что двенадцать часов назад я отправил рапорт об окончании расследования!
– Я разберусь на месте и сразу вам позвоню, – постарался успокоить начальника Гуров. – По документам у нас все четко, куда они снова коллекцию дели, еду выяснять.
– Ну и утро, я готов сам в музей ехать, проверять этого Костякова на адекватность. Давай, Лев Иванович, жду звонка.
В здании музея пахло валерьянкой, в читальном зале замерли на стульях трое человек с вежливыми полуулыбками на лицах. Гуров предъявил удостоверение:
– Доброе утро, можно увидеть ваши паспорта и документы для передачи экспонатов?
– Доброе, – невысокий человечек с крючковатым носом охотно откликнулся, разговаривал он очень живо, но с сильнейшим акцентом. – Вот, пожалуйста, мои документы и сопровождающих. Я